Нило-богородичная духостяжательная ветвь

Шестокрылый крестШестокрылый крест

Недалеко кремлевская стена ушла от Секирного штрафного изолятора на Соловках… Повсюду от монастырских стен до крепостных – кровавые пятна от распятых народных христов.

Древо архетипов эвкалиптовое разрослось в тысячах миров. Земля – лишь ветвь Иоаннова, листики на ней – христы да богородицы, хлысты да боярыни морозовы, староверы, старообрядцы. Предпочли простонародье в крестьянских одеждах, ни во что сочли философию Зверя с царскими хоромами, слугами, рабами да неслыханными земными богатствами. И открылось им, что Царство Божие вечно, а жизнь временна и преходяща.

Смерти нет. Есть успение, сон блаженный и просыпание. Христос не умер на кресте – уснул и проснулся на третий день. Христы не умирают! Уходят в царствие христово, где нет слепленных архитекторами роскошных фонтанов и зимних садов. Где фонтанируют слезы, как весенняя капель, стекают в преблагоуханные чаши. И колокола не чугунные, а стеклянные, тончайшие, как в часовенке блаженного князя-мученика христовера хлыстовской ветви Ефима Васильевича Мещерского.

Попасть на землю – почетно. Скажут: как так, почетно оказаться 25-летним солдатиком, лежащим в доверху засыпанном окопе? Но тем и священна земля наша матушка, что тело человеческое покоит. А душенька, если понесла мученический крест, на высочайшие небеса подняться может – столь велико значение земли. Не только не противятся – очередь среди помазанников выстраивается сойти на землю!

Нил Майков в гостях у дивного старца

Нил Майков (Сорский), XVI век. На нем – облако славяно-богородичного архетипа. Князь из древнего христобогородицеверия, солнце Соловьиной горы.

В то время Россию считали бледной копией византийских святынь, откуда происхождением четьи-минеи, жития, патерики, старцы. Константинополь почитали как Китеж-град. Посетить Царьград – попасть в царство небесное. Византия – прямая наследница Иерусалима и Рима. Но скитские старцы именовали Константинополь городом войны, поскольку был построен императором Константином Великим, исповедавшим Христа воинствующего образа ‘сим победиши’.

Оказавшись в Константинополе в поисках совершенной святости, молодой подвижник Нил был горько разочарован. Его взгляду предстали разрушенные храмы, поломанные кресты, замененные мусульманскими полумесяцами… Попранная святыня.

‘Центра православия не существует, – озирая увиденное, думал Нил. – А в моем отечестве по-прежнему царит культ византизма… В основе этих мифов лежит ложь. Константинополь разрушен, но что-то должно остаться от прежней святыни!’

Не теряя надежды, Нил отправляется в предместья Константинополя на поиски старца. Местные жители указывают ему на место, где находится скит Парфения Смирнского. Войдя в келью, Нил видит одетого в черную схиму старца, а на стенах – многочисленные образы Божией Матери. Странник падает в ножки Парфению, и восторженно восклицает: ‘Вот то, что я искал! Преблагоуханные воздухи Царства божия на земле’. Старец, обнимая его, молвил: ‘Да что вы, ваше святое боголюбие. Я не достоин столь высоких почестей’.

Слезоточивый старец тепло принял Нила и в нескончаемых беседах щедро поделился своими печальными прозрениями.

‘Дитя мое, Богородица не велит поклоняться каменным храмам. Бог находится не в бревне и не в камне, а в сердце человека. Роскошный дворец с кафедральными соборами и устремленными ввысь золочеными куполами, изображающий Царство божие на земле, происхождением от скинии, устройство которой детально описано в одной из пяти книг торы. Алтарь, жертвенник, жрец, менялы, за священный шекель можно купить невинное жертвенное животное, предназначенное к закаланию за чужие грехи. Ореол святости – от ветхозаветных злых иудеев, ястребов, составляющих лишь малую часть населения Израиля.

Сын мой, иерусалимский Христос не только изгонял менял, но и обличал сам храм с фальшивыми святынями и ‘святое святых’, где обитал образ Верховного Минотавра. Называл храм ястребов синагогой сатаны. Святыня, полагаемая обителью царства божия на земле, в действительности – логово Зверя!

От ветхого завета пошла черная четверица – храмоцентризм, иереецентризм, грехоцентризм, юридизм. А далее – толпоэлитаризм, тоталитаризм, деспотизм, рабовладельчество, страх. В храме нет места ни подлинному божеству, ни человеку – липовые святыни и магические декорации, рассчитанные на ошеломляющее впечатление для толпы.

Синагога – земной храм, каким его видит Сильный-во-зле – Шаддай. О во зле сильный Кадош и Шаддай, / ну-ка вали отсюда подобру-поздорову давай!

Следствие подмены настоящего Бога самозванцем – дегуманизация. По проекту Демиурга на летающей лунной операционной был слеплен другой человек – с темными страстями, фатальными зодиакальными программами, страхами, неврозами, короткими сроками бытия, склонностью к магии, обогреву, гениталоцентричности, книжности, рабскому послушанию, с усыпленной совестью и неспособностью отличать черное от белого, добро от зла. Жалкое подобие солнечного Адама га-Кадмони, рожденного от Вышних Отца и Матери.

Человек Cолнечный был вечным, непорочным, добрым, братолюбивым. На его челе сияла светоносная печать. Преступная адаптационная перелепка запечатала непорочное начало божества, изъяла корень первородной непорочности (эль-кафод), подвергла порче бессмертную перламутровую кость. Перелепленного раба божия привязали к храму, наследнику кровавой синагоги с черными мессами. Начались кровопролитные войны, смертные казни миллионов невинных. Воцарилось на земле мировое зло.

13 жемчужин Адама га-Кадмони

Назову тебе, сын мой, тринадцать жемчужин солнечного Адама га-Кадмони.

  1. Духовное сердце – в центре человека – храм, солнце, двор божества, дверь, палата, вход в Мультиуниверсум. В сердце отражены 13 небес, 144 внутренних храма и град божий. Войди только – и выйдешь через тысячу лет.
  2. Двенадцать бессмертных тел: световое, духовное, солнечное, евхаристическое…
  3. Совесть. В ее нерве запечатлены праведные уставы доброго Универсума, безусловно соблюдаемые всеми добрыми миротворцами на земле и в тысячах других миров.
  4. Благородство. Человек происхождением – сын божий. Бессмертное начало эль-кафод, приданное ему при рождении свыше, перламутровая кость.
  5. Соборность.
  6. Целостное восприятие бытия, Аурветад.
  7. Премудрость. Поклонение Богородице, водимость свыше Одигитрией и вытекающая из нее золотая восьмерица исконных добродетелей: премудрость, любовь, доброта, чистота, мир, милосердие, гармония, красота.
  8. Видение Божества воочию. Духовный прободенный слух, слышание глаголов слова божия духовного Виноградаря и отверстое зрение, созерцающее божество в ближних.
  9. Солнце Минне, осиявающее горы и долы земные (теоантропогамическое единство бытия).
  10. Хождение в облаке Духа Божия брачночертожного, приданного при превечном рождении.
  11. Неограниченная свобода в соблюдении уставов доброго Универсума.
  12. Простертый над землей Добрый Промысел доброго неба и доброго Бога.
  13. Благословенный путь обожения с несением креста и обретением венца, с возвращением на Брачную вечерю в Брачный чертог тринадцатого неба наших Отца и Матери чистой любви.

Вместо драгоценных жемчужин человечество получило суррогаты: внешний храм, кадила, тору, комментарии, традиции, законы, грехи, страшный суд, смерть. А также темные страсти, болезни, животную похоть, духовную слепоту, зависть, ненависть, распри, зодиакальное рабство… несть конца содержимому ящика Пандоры. Чем больше грехов, тем больше золотых шекелей сыпется на алтарь жрецов.

Внешнее храмовое устройство заменило внутреннюю ойкономию. Истинный храм – царство божие во внутреннем, первосвященником которого является совестный мелхиседек, внутренний христос. Путь человека должен быть не ко Христу и внешней церкви, а во Христа.

Разруха в Константинополе, валяющиеся на мусорных свалках православные святыни – отражение того, что происходит с человеком, пренебрегшим внутренней старческой церковью и духом божиим в пользу буквы, заменившей жизнь смертоносной зубрежкой.

Достаточно тринадцати жемчужин, вложенных Премудростью при рождении, для счастливой, вечной, мирной и блаженной жизни в неизреченной радости. Проклятие, зло, животные инстинкты – на совести коварного врага, прячущегося в кустах. Внутри пробудившегося человека – рай небесный и земной’.

‘Ты мой отец, духовник, путеводитель. Ты моя полнота. Скажи, как достичь святости, исходящей от тебя? Я наконец-то обрел то, что искал в многолетних странствиях, и готов внимать’.

‘Для начала, возлюбленный сын мой, должны быть упразднены печати римо-византийского проекта храма и черной четверицы. Неподвижное каменное капище, созданное для принесения кровавых жертв, должно быть заменено светлым Белым кораблем, таинственным местом пребывания божества и Духа Божиего брачночертожного. ‘Только храм!’ – твердят тупые фарисеи и им вторят придворные задолизы, приспособленцы, конформисты, книжники. Но святыня не может быть доверена подлецам.

‘Что угодно, только не храм! – бросает им вызов старческая церковь. – Скиты от двух до пяти подвижников, киновии, часовенки, светлицы, горницы… Водимость Богородицей’. Достаточно быть верным сыном любящего Отца, вместить солнце его любви, непорочное сердце, родиться свыше (без рождения свыше не победить роковую перелепку), как начинается другой путь.

Не должно быть никаких жертв, кроме умирания от любви. Я умираю от любви к тебе, Возлюбленная. Я умираю от любви к тебе, Христе. Я готов положить жизнь из любви к тебе, сын мой! – воскликнул старец и его добрые экстатические глаза, сияющие небесным светом, прослезились. – Тогда зазеленеет Иоаннова ветвь подлинного христианства, происхождением от дивной эфесской Соловьиной горы, откуда все старцы и подлинное учение Христа об его умножении в избранных христах и богородицах (христобогородицеверие)’.

Две недели прошли в совместных бдениях и молитвах со старцем. Пришла пора возвращаться домой. По пути Нил размышлял: ‘История моего отечества – борьба двух парадигм: солнечного, светлого, брачночертожного, мирного, доброго, преупокоенного и мрачного, человеконенавистного, апокалиптического, автократического, теократического, гуманоидного, иеговистского, торского, голгофского…’

И предстала его взору Святая Русь до VIII века – земной элизиум, рай Соловьиной горы, благоухающие города-сады вокруг успенских горниц и премудрые старцы возрастом от 300 до 500 лет. Но в IX веке наползла на Русь темная туча. И первые капли дождя: крещение Руси Владимиром Кровавое Солнышко, сыном интриганки Малки и внуком раввина из хазарского каганата.

Пустило корни на земле русской римское петрианство – законническая новая синагога под кодом Христа с унаследованным уставом скинии. Простертый над ней невидимый Некто (агнец? зверь? Бог? дьявол?) и под ним окровавленный алтарь. Храмы, жрецы, невинные жертвы, огромные книги, законы, каноны, церковные суды, смертные казни. Захватнические войны, канонические территории, абсолютное бесстыдство с претензией на каноническую святость.

Презрение к человеку как таковому. Если сотворен из ничего – грош ему цена… Коллегии, новициаты, иезуиты, агенты, жрецы, епископы, инквизиция. Превознесение порочных под видом объективной святости церкви как таковой независимо от греховности тех, из кого она состоит (Августин).

И увидел Нил галерею хищников: Пафнутий Боровский (страшный старец), Геннадий Гонозов, Иосиф Волоколамский, патриарх Никон, самозванец Петр I, инквизитор Феофан Прокопович. До иезуитских технологий как-то уживались, но с законом и ‘канонической территорией’ начинается геноцид добрых людей. Их объявляют раскольниками, еретиками, сектантами… Вовсю работает инквизиторский аппарат.

Едва ли не в каждой деревне – передвижная комиссия, осуждающая на пытки, ссылки, смертные казни. Архетипически добрых людей объявляют раскольниками, а чужеземцев – праведниками. Расправляются с братьями по вере руками светских властей, используя розги, плетки, шпицрутены. Сжигают в срубах староверов. Проливается на Святой Руси море крови невинных жертв.

Увидев плачевное состояние христианства в последние времена, горько возрыдал наш старец. Его сердце сокрушилось и вдруг увидел на развалинах старой псевдосвятыни зазеленевшую поросль – ветвь Иоаннову! Пробился архетип Соловьиногорского христобогородицеверия, христозороастризма – царство добрых людей, добрых богородиц, зороастров и христов. Нил отер слезы с очей и понял: ‘Мировому злу придет конец. Вернется на землю Царство божие. Водворится на ней Царица Небесная с добрым воинством!’

Погруженный в думы путник не заметил, как оказался у ворот заветного монастыря, где обитал его добрый друг монах. В предвкушении радостной встречи Нил постучал и ему открыли. Крепко обнявшись, друзья уединились в келье для блаженной многочасовой беседы, происходившей в Бесконечном времени…

Со спокойным сердцем и чистой совестью Нил вернулся на Русь. И возблагоухали по всему отечеству первые иноческие старческие скиты, объявленные позже, во времена никоновской реформы, раскольническими, старообрядческими.

Столкновение двух цивилизаций

Иосиф и Нил. Столкновение двух цивилизаций, черной и белой: римо-византийская иосифлянщина и успенско-богородичная соловьиногорская ветвь. Восторжествовала римская молотьба. Молот ведьм прошелся по русской земле и раздробил миллион черепочков людей божиих, святых, добрых…

Ветвь Нила Майкова – калики, странники и христоверы, имевшие чрезвычайную популярность в аристократической среде и огромное влияние в народе.

Старец Нил видел пагубу, исходящую от вещенакопительства, частной собственности. С детства пребывал в боярских хоромах и ничего кроме отвращения к светскому этикету не вынес. Мощно постился, носил 50-килограммовые вериги, пока окончательно не занемоществовал.

Имя Богородицы (метафизической и архетипической) не сходило с его уст. Успенские богородичные христиане, духостяжатели заволжских скитов и христоверы были водимы Пресвятой Девой и относятся к ветви веденцев. Богородица была у них как небесный гид. Царицу Небесную именовали Матушка. ‘Матушка открыла. Богородица позвала к себе. Царица Небесная повелевает’. Обитала, божествовала в них.

У Нила Сорского было множество последователей по всей Руси: под Вологдой, в Самарской губернии, Тамбовской, Нижегородской, Владимирской, Симбирской. Народ привлекала новизна и открывшаяся перспектива практического пути очищения, освобождения от печатей Зверя и духостяжания-обожения. Учителей-проповедников духостяжания Божия Матерь прославляла нетленными мощами: Капитон, Серафим Саровский, Евфросиния Почаевская.

Иоаннова ветвь как архетипическая никогда не уходит, но принимает новые формы, время от времени появляясь на поверхности, а порой удаляясь в катакомбы. От Капитона к Даниле, от Данилы к Иоанну Суслову, от Суслова к Прокофию Лубкину и Акулине Ивановне. А дальше – Кондратий Селиванов и мироточивый Александр Иванович Шилов.

Евфросиния Полоцкая и шестокрылый крест

Княгиня Полоцкая Евфросиния паломничала в Иерусалим на место гроба Господня, где один из ее родственников был хранителем Креста, возможно тамплиером. От них и услышала о Шестокрылом кресте и пожелала иметь такой у себя.

Аристократка древнего рода с 12 лет решила стать монахиней по примеру одной старицы, глубоко впечатлившей ее своим богородичным ликом, глубиной премудрости и непятнаемостью девства. Евфросинии уже подобрали жениха и строили планы, давали земли, укрепляли родовые связи… Твердо отказалась.

В Полоцке жила в строгом скиту и часто меняла место жительства, чтобы кто из церковных чинов не приставал к ней с излишними вопросами. Любимым послушанием Евфросинии было переписывание книг. За работой на нее сходил Дух Всеблагой (в каком только образе не сходит!). Слышала таинственную ангельскую музыку, небесные про-смыслы и нотопись открывалась за текстами, переносимыми ею из книги в другую. Книги были тамплиерские, трактаты о шестокрылом кресте.

Развилась болезнь пальцев и дрожание рук, но несмотря на боли и немощи, продолжала переписывать книги. Свидетельствовала: многое почерпнула из книг, но Духа Святого стяжала через шестокрылый крест. Истинный крест имеет шесть крыльев. Две поперечных планки – два креста – Бога и человека. Верхняя планка в круге (малый крест) – вочеловечивание божества. Нижняя (большой крест) – обожение человека в таинстве Брачного одра, в богосупружеском блаженстве.

Крест шестокрылый, устремляющий дух горе
на новом небе и на новой земле
в чертогах Минне.

Крест как крылья Ахурамазды
во Царстве Богини Девы Матери Полуторатысячеипостасной.

Прокофий Лубкин

Лубкин – известная на Руси фамилия от луб: внутренняя часть кровеносной системы дерева. Лубкин прошел свои мытарства – пытки, тюрьмы, карцеры. Чудотворно выжил. Восхитился на небеса. В 1732-м был похоронен рядом с Сусловым. А уже в 1739-м власть отдала приказ конфисковать мощи и сжечь их в поле. Но народ поступил по своему усмотрению: мощи подменили. По поверью, их спустя десятки и сотни лет находили нетленными, продолжали благоухать и мироточить.

При Прокофии постоянно жила сестра-жена Акулина. Вылитая Евфросиньюшка: небольшого роста, пытливые глаза, плоть благодатных составов.

В часовенке доброго князя Ефима Мещерского

Не оставляют помазанники русскую землю. В часовенке нерукотворной, в Храме Мира, во дворце юродивого князя Ефима Васильевича Мещерского стояли мощеньки замученного христовера Данилушки Благоговейного. Чудотворил. Ходил по водам как ни в чем не бывало. И люди кричали, славя своего христа: ‘Браво, браво!’

Народ валом валил в часовенку. Войдут – с виду шалашик или сарай для скота, а благоухание! Благодать густейшая. Повсюду скляночки с мирро.

Не надо кровь пить ни младенческую на черной мессе, ни мученическую на чернейшей черных мессе во владениях черта Черномора, вот уже три с половиной тысячи лет изображающего себя богом. И кровь Христа не надо пить богословско-литургическую. В сосудах князя Мещерского – последние капли мученической крови, пресуществившейся в мирро. Оттого такое благоухание и свет нерукотворный. И водица аж горячая от святости. Окропит-попрыскает князь Ефим Васильевич – и от любой смертной проказы исцелишься.

В народе говорили: не было случая, чтобы кто ушел не просветленным из часовенки доброго князя. Чахоточные выздоравливали и бегали от счастья. Эпилептики и душевнобольные на глазах превращались в старцев, как если бы Дух премудрости сошел на них.

Богородица Агафья

Великую богородицу Агафью привели на допрос к главе местной жандармской канцелярии. Обратила офицера. Офицер лично привел ее к фрейлине императрицы. С фрейлиной Агафья говорить не желала. Но та вострепетала от одного ее вида и едва ли не бросилась в ноги сектантке.

Стоящий рядом камергер воскликнул: ‘Батюшки! Беда пришла в русскую империю. Если эта старушка двумя словами и одним взглядом обратила фрейлину царицы, что будет если хотя бы недолгое время проведет на аудиенции с самой помазанницей на престоле?’

Агафья ему: ‘Царица Небесная хочет, чтобы я говорила с императрицей и передала ей послание’. Как царица пришла она в императорский дворец. Такая сила на ней была. Не посмели не пропустить.

Фрейлину потрясли новые цели православного пути, огненности, возможной на пути духостяжания. Ей открылись небывалые перспективы. Поспешила доложить императрице, но камергер подговорил солдат и при выходе из царского дворца Агафье отрубили голову…

‘Если саму императрицу обратит, вся Россия пойдет за христоверами, и погибнет православная церковь наша’, – писал камергер в письме к архиепископу вологодскому.

Порфирий Катасонов: солнцу велено страдать

О Порфирии Катасонове (одно из имен – Парфентий, из Парфии; Катасонов – катар-сын-Иоаннов) ходили легенды. Бессмертный, преблагоуханный христос общины Нового Иерусалима.

Народ божий вспоминая Порфирия плакал навзрыд. Скорби претерпел, как никто из земнородных. Крест понес равный Христу иерусалимскому. За весь мир страдал. И не только за мир – за всех христов, что были до него и после. Иные величали его христом христов, царем помазанников, сошедшим свыше Духом Всеблагим. Христом умноженным.

Когда начались гонения на корабль Порфирия, старец нашел убежище… в Бузулуках, где пробыл не меньше десяти лет. Несомненно, Серафим наш Умиленный переживал его присутствие в Бузулуках как второголгофского ‘вождя Израиля’ XIX века, что означало – девятнадцатый христос по христоверскому исчислению. Сколько христов – столько и веков.

От мощей его исходило благоухание. Боялись дотронуться. Больше двух месяцев рака стояла в доме. От взора его покойного осиявались и иные исцелялись, даже не дотрагиваясь. Паства называла его бессмертным, русским имморталом.

Скорбей на него обрушивалось видимо-невидимо. Ни один помазанник не выдержал бы. Воистину страдал за мир земной, за ад кромешный и за небеса нижние. Великим искупителем полагал его народ. Трижды Порфирий умирал и оживал, приходил к последователям: ‘Еще приду. Ждите. Много крестов понес. На каждом кресте написано имя нового моего ученика’.

Порфирий обладал особой силой вохристовлять своих учеников и богородиц. Сестры в нем души не чаяли. Спустя полгода подвизания от одного его облика, общения с ним и наставления от него, от бесконечных его притч и уникальности его взгляда на мир становились богородицами. Какого бы ни были происхождения, какие бы печати ни несли на себе, хотя бы лютые ведьмы – очищались и преображались. Столь велика была сила старца.

О себе говорил: ‘Я ничто. Дух Всеблагой во мне. Бог-Отец вселился. Небеса сошли на землю. Солнышко воссияло во внутреннем. Как иначе мир спасти? Не могут люди внешне принять солнце незакатное – примут внутреннее. Солнцу велено страдать, чтобы из него крест вышел. Крест этот не деревянный и не медный – солнечный, от сияния его мир освятится и обратится, тысячи сердец возжгутся огнем Духа Всеблагого, возлюбят нашего безмерно любимого Отца и прославят Богородицу на весь свет белый’.

От лика старца глаз оторвать невозможно. Сохранилась единственная фотография, и той достаточно чтобы увидеть, как превосходят русские христы исторических и прошлых. Да и нельзя между ними делать разницы. Помазанники были, есть и будут во все времена. Отец и Мать посылают их щедро и непрестанно. Светильники суть свет миру. Без них земля погрузится в непролазную тьму, мир погибнет.

Александр Шилов: источник миррового христоверия

Ученик величайшего старца Кондратия Селиванова. Александр Шилов – русский-испанский христос 55 лет, дивной архетипической красоты, соборная благодать всех рыцарей! Красота мученичества, девства, свидетельства и духовного героизма, красота совершенства и высших идеалов – сто тысяч венцов и жемчужин на его челе. В глазах сияет что-то неописуемое – 13 ярусов небесных.

Великий христоверческий старец Александр Шилов учил паству: грех лежит на поверхности, а зло закралось в глубину. Борьбы с грехом мало – надлежит возненавидеть зло всем существом. Осознать его следствия и принять подвиг доброделания, возлюбить доброту.

Только способный различать добро и зло и противостоять злу способен победить в себе грех. Важно отвергнуть всякое зло, под какую бы услаждающую форму ни мимикрировало: карьера, миллион в банке (мамона), блуд, книжная прелесть, сытная пища, обывательский душок. Человек пришел в мир не услаждаться и тешить низкие устремления, а победить зло, помочь себе и ближнему. Плоды будут несказанные – вечная жизнь и воздаяние за понесенные скорби.

Как его гнали! По уходу остались мироточивые мощи… Власти не могли воспрепятствовать прославлению мощей. Чада исхлопотали разрешение построить гробницу. Дивной красоты: ограда, и на полутораметровом возвышении благоухающая мраморная усыпальница.

Мощеньки вы мирровые
Алексан Иваныча Шилова,

мироточат каплями
на белом кораблике.

Уж два века миновало
христам нашим небывалым –

живы, святы и поныне
чудотворные святыни.

Полная рака мирро! Двадцать пять лет (!) источалось. Народ поставил снизу две трубочки, по которым мирро стекало с мощей. Чудеса творились. Люди капельки свято брали, причащались и головочки себе помазали. Приезжали безнадежно больные и исцелялись. Могилу несколько раз буквально стирали с лица земли, но она чудесным образом сохранялась, равно как и мощи. Источник миррового христоверия. Христы свидетельствуют и пребывают.

Мировое зло
побеждается одной-единственной
каплей мирро.

О, добрых над злыми тысячелетиями
ожидаемое торжество!

Что за знак – умножающееся мирро? Не забуду первое откровение Евфросиньюшки: ‘Не по моим заслугам, а за истинность пути прославил меня Бог мироточивыми мощами’.

Спросите у христа Александра Ивановича Шилова и ответит: ‘Мирро умножается не по моим заслугам (хотя они велики), а в знак истинности христоверского учения. Цель жизни человека – стать христом, обрести помазанничество высшего порядка’.

Души спускаются с небес в мир не страдать, не карму исполнять, не чакры открывать, а стать богами! Земля – таинственнейшая планета обожения, высшего посвящения. Мы окружены тайнами, не ведомыми ни ученым, ни поэтам, ни физикам, ни лирикам. То, о чем я говорю – вершина богомилизма и христоверчества.

Златоуст Василий Лубков

Последний христовер, русский христос-слово Василий Семенович Лубков. Сподобился благодати Иоанна Богослова. Великий проповедник, знаток евангелия, трактовал его в христоверческом ключе. Проповеди отличались от алтарных православных простотой, духовностью и любовью.

В 1891 году в возрасте двадцати двух лет Василий разорился и стал проповедовать. В России ему светила пожизненная каторга. Захотел уехать в Америку, но выбрал Уругвай. Там начались его мытарства.

Часть общины в 1940-м вернулась в советскую Россию – в тюрьмы. Остальные терзались ностальгией по отечеству. Другая группа возвратилась в Россию в 1961-м. Как смогли устроились. В Уругвае в то время начались гонения на русских. Погибали мученической смертью…

Никаких ‘староверов’ на Руси не существовало. Называть духовных христиан Иоанновой ветви староверами – все равно что клеймить их, именуя бесноватыми сектантами, скопцами, евнухами, тьмутараканскими уродами…

От нововеров их отличало не двуперстное знамение, сугубая ‘Аллилуйя’ и прочие атрибуты церковных обрядов. Они были добрыми людьми, доброхотами, адептами простой совестной веры, исповедующей народное письмо, народного христа, народных старцев, народных богородиц, народного бога Ахурамазду-Сварога. А не то как учит библейский дракон и его синагога с аппаратом чиновников в рясах, пыточников чин чином с их карающим одиночкой спесивым и единым.

Христоверы не убивали, не грабили, зла не причиняли. Исцеляли тысячами. Мощи их мироточили. Сущим безумцем и злодеем надо быть, чтобы добрых людей рассматривать как страшнейших преступников и требовать для них смертной казни!

Если на христа смотрят как на разбойника и убийцу, не входит ли в них дух Кайафы и злых иудеев? Не являются ли они тем самым лютыми преступниками? Если святых удостаивали смертной казни, то ‘лютые’ не достойны даже смертной казни. Достойны худшего – вечного проклятия или, по словам Иоаннова Апокалипсиса, второй смерти. Лютость – самое подходящее слово. Иосиф Волоколамский – лютый. Иван IV, Малюта Скуратов, Никон – лютые.

Лютики…
крутили повсюду кровавые мультики.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

   
1000

Нажимая кнопку "Отправить комментарий", я подтверждаю, что ознакомлен и согласен с политикой конфиденциальности этого сайта