Златоустову литургию написали сектанты.
А на богословской липучке просвечивали
кровавые пятна…
Кто только не был с т.зр. института сектантиком! Владимир Соловьев, Николай Бердяев, Николай Федоров, Лев Толстой, император Николай II… Как только задумался о последних вещах да как победить смертушку, ведьму с острой косой – еретик. И арестовали жандармы 20-летнего Кудряша[1] на Площади Восстания Против Мирового Зла и Тотальной Коррупции…
За шкирку и в телегу.
И ближние плачут, впиваясь оком
в окровавленные следы по талому снегу.
Старцы, запертые в камере-одиночке с куском хлеба, застревающим в горле, восходили на гору Соловьиную в молитвенной теофании. На вершине постигали тайну Брачного одра, и являлся им Отец в сумеречном свете…
Можно добиться обожения, проторчав среди афонских монахов с полвека, не вымолвив и слова. К тебе и так и эдак, за советом, с просьбой, с вежливым предложением… в ответ молчок. А проще обожения достичь в камере пыток – за каких-то полчаса. Вошел человек на своих двоих. Вынесли за руки-ноги и бросили в камеру на чьи-то тела.
В сумасшедшем этом мире истина вывернута наизнанку. Повели тебя на пятый ярус преисподней – взошел в Брачный чертог. Молишься ревностно, мнишь себя избранником – в пятый ярус преисподней спустился, каясь в гордости…
Инквизиторы подчеркивают в своих писаниях: Христа хлестали. Выходит, и они в хлыстовского Христа верят! И они хлыстовские христы, но особые, озверевшие в злобе…
Трогательный союз Змея и Зверя вызван не только общими наркопритонно-мафиозными интересами, но и общей виной. Трудно сказать, кто больше угробил праведных божиих добрых людей – Зверь или Змей, НКВД или красная патриархия. Оттого и спелись симфонически и так прожужжали симфонией своей уши русскому народу, что при одном имени их множится у людей возмущение и гнев.
Скрывает белоэмигрантский генерал Зайцев[2], что бандиты из красной вохры были прямыми наследниками казаков, забивавших насмерть нагайками сектантиков по наущению церковных властей. Смотреть надо глубже, генерал-майор Зайцев – глазами добрых людей, истинных учеников того самого Христа, которого на словах проповедует излюбленная вами декоративная церквушка. Дух красного террора сформировался в тени преступных действий царского режима. Вот откуда Вторая Голгофа!
Государственный зверь издревле ищет изничтожить людей добрых за одно то, что не хотят убивать и допускать над собой иную власть помимо любви. От них идет бетховенский либерализм: свобода, равенство и братство. Лучшие умы некогда подхватили эту идеальную модель и проповедовали. Осуществиться она может не светским путем, а духовным. Не через французских революционеров, русских декабристов и 1917-го октябристов, а сектантиками, на которых лежит печать государственного проклятия.
Государственная церковь фатальна для власти и для себя самой как продавшаяся Зверю. Союз их обречен: та и другая разлагаются и исчезают.
Всерьез-христиане
На допросах, судя по протоколам синодально-тайноканцелярской инквизиции, старцы последовательно утверждали, что ничего нового не проповедуют. То, чему учат, содержится подробно в писаниях святых отцов от Антония Великого и Макария Египетского до Симеона Нового Богослова и Иоанна Лествичника. Ищут стяжать Духа Всеблагого. По ночам кладут во множестве поклоны. Ревнуют о совершенной святости. Ищут преодолеть дистантную отчужденность…
Последний аргумент особенно ранил троице-сергиевских академиков, поскольку разрушал ‘святоотеческое основание их веры’. Появились всерьез-христиане, для которых святые отцы – не отчужденная древняя классика типа ‘апостолов’ и ‘учителей’, а конкретные наставники, следовать которым вменяется в долг истинного духа христианам!
Контрастная страна Святая Русь! Какое звероподобное варварство присуще ее светским и церковным правителям! Нет бы набраться хоть крохи ума и обогатить без того истощавшую и растасканную демонами с крыльями летучих мышей православную кладовую перлами богомильского духостяжательства! Нет бы вызвать на беседу лидеров христоверческих общин, найти диалог и по-братски сочетаться. Выиграла бы церковь, государство и народ в целом!
Подлинно духовную элиту, не совершивших ни малейшего зла и греха против Бога и ближних, ведущих святую жизнь, готовых идти на пытки ради дорогой им идеи стяжания Христа во внутренняя, предают самым страшным мукам!!! Приговаривают к публичной казни да с посрамлением как величайших преступников. Наводят страху на народ, чтобы никто не посмел примкнуть к движению, покушающемуся на азы их веры.
Камера Невольных Молчальников
От исихастов идет традиция стать богом по благодати. Дивный мост, перекинутый от человека к Богу: не по природе божество, по благодати усвоенной! А чтобы облако благодати не покинуло – служи ближним. Проповедуй в миру, в пустыне. Не бойся ни ареста, ни страданий. Дух Всеблагой укрепит.
Найди, дух, любовью крестной
на влюблённую невесту.
Из замочной заперти
океаном накати!
Моисей на Синае получил наказ: спустившись с горы, совершить кровавую мессу в традиции ветхозаветного иеговизма, заклать с полтыщи невинных, собравшихся у подножия горы в ожидании откровения. Обожения в рамках синайского откровения быть не может! Синаем и синайским законодательством уши прожужжали, а про Соловьиную гору – молчок. На нее бы устремиться человечеству! Обрести бессмертие, повенчаться с добрым Христом да с еще более добрым Отцом!
Христоверское предание видит соловья как символ Святого Духа наподобие белого голубя. Соловьиная гора – духостяжательная, нескончаемой радости. Идеал древних Симеонов Новых Богословов да Исааков Сириных – восходить на высокую гору, достигая духовного просветления, становиться богом-по-благодати.
Христоверческий христос и богородица никогда не величали себя христами по статусу, мол, в лес по грибы хожу, коров пасу – и деревенский христос. Христами становились исполняясь Духа Святого. На радениях на кого Дух Всеблагий сойдет, тот христом станет. И не навечно были прописаны в Царствии в статусе христа. Пока пребывали в Духе Всеблагом, именовались христами, а далее как Матенька Божия повелит.
На Синае сидел дракон, а на Соловьиной горе стояло облако Отца и Матери Неизреченного Величия и просвечивала сквозь него Миллионоочитая Колесница Несказанной Доброты.
…Оглянешь пенитенциарную Русь с ее миллионами камер для зэков, на стенах которых написаны кровью предсмертные записки – Камера Невольных Молчальников! Тяжелое молчание в предсмертные минуты. И такое легкое молчание в последующие часы, первые при знакомстве с потусторонними мирами… Покой, тишина. Отрекаешься от земного. Оно тебя давно забросило-позабыло, и ты его в ответ позабудь.
Не нужно ждать пули в затылок от красноармейского нагана, чтобы попасть на небеса. Войди в мир внутреннего неба, где обители Бога одна другой слаще! Глазки прикрой, внутренне сосредоточься. Сердце – безущербное зеркало. В нем и Царство божие и мытарства, и пограничные таможни. И суд Осириса, и Гиперборея времен золотого царя Йимы. Лежат зэки друг на друге (места не хватает) – вот тебе и практика богосупружества. Смежи веки и предайся внутренней молитвенной метанойе.
Об иконках что сказать? Кровь жертвы брызнула, капля на образ попала – и залилась слезами иконка. Отирай ее потом мокрой тряпочкой, суши на воздухе… Стоит над деревенской избушкой Богородица Соловьиной Горы живая. Та, которая впервые в истории христианства наставляла неотмирских монахов о внутреннем делании. Ей оно было известно как никому. Пятнадцать лет занималась внутренним деланием. И такие блаженства испытала, что не снились самому просветленному старцу. И таких страстей и скорбей натерпелась, что господи помилуй.
Вхождение в неземную тишину
Чтобы взойти на Соловьиную гору и сочетаться брачными узами со Христом, необходимо очищение, предуготовление, отрешение от земного. В мире глухо шумит мельничное колесо зла. А Исихия – спокойствие-тишина-уединение. Покой добра.
Зло отводит от доброго Бога. Прежде должно утихнуть, счесть себя непричастным злу. Божество познается в состоянии глубокого покоя и победы над темными страстями. Непреодоленное зло мешает познать Божество.
Макарий Египетский, Паисий Величковский, Антоний Печерский, Сергий Радонежский, Феофан Грек, Андрей Рублев, Нил Сорский, Максим Грек, Серафим Саровский – ветвь исихастов внутреннего делания. Большинство из них отличались исключительной добротой и были любимы в народе. Опирались на практику Соловьиной горы.
Первым исихастом был отец Иоанновой ветви Иоанн-Слово-Божие Соловьиногорский. В его сердце Богоматерь слагала, что открывал ей Батенька небесный в замке Преблагоуханного Покоя. ‘Ты на горе, детка. Забудь о сладостях и горестях, о гонениях и о ближних. Войди во внутренние царские да брачные покои. Взглянешь на Царицу Небесную – такой мир дается! Если благодать исходит от иконки или источника, то представь, какую благодать источала живая Богородица на Соловьиной горе!’
Придя на Святую Русь, а затем паломничая в Европу, Иоанн с учениками неделями предавался молчальническому подвигу вхождения в неземную тишину, в преблагоуханный покой добрых вечных миров. Учили тому же, о чем наставляли святые отцы: как стяжать Духа Святого, чтобы Христос вселился и пребыл в нас. Не скорбели, а радовались, принимая мучения от иосифлянских палачей. Дух Святой в круге-хороводе вселится – но еще краше и исконнее вселится в мученичестве! ‘Как Христос, полнотою Духа Всеблагого обладавший, пытки претерпел в первосвященнических подвалах и иерусалимских сараях, так и нам пострадать велено. Меня гнали и вас гнать будут’.
По происхождению исихазм – парфянская традиция. Из Армении распространился на восток (восточное христианство). Были времена, когда учение Христа Соловьиной горы докатилось даже до Китая (высокочтимые рукописи Мани в Шанхае)! Позднее стало проявляться в Европе, приняв образ западного христианства.
Восточное – нежное, софийное, богоматеринское. Западное – формальное, институализированное. В восточном акцент на свет и неотмирскую благодать. В западном – на конституционный юридизм.
Традиция Соловьиной горы пошла через Турцию в болгарскую Фракию, оттуда в Россию. Андреевская ветвь в православной культуре часто именуется исихастической. Когда-то, по-воровски присвоив, ее пытались ввести в институт византийской церкви со смягчением аскетических обетов типа сорокадневного поста, ношения вериг, круглосуточного молитвенного бдения. Исихазм был изъят из византийской практики и предан забвению во времена иосифлянщины.
Старцы-созерцатели говорили: ‘Совесть не велит ходить в церковь. Понятно, в церквах служба, расписано красиво… но внутри-то меня церкви нет. Что толку посещать ваше молитвенное с клиросом райское угодье, когда Христос во внутреннем не поселяется? Надобно храм внутренний построить! Подвижник, приложи усилия взобраться по крутым склонам, чтобы божия благодать начала действовать во внутреннем. Гореть огнем, ходить в облаке Духа Всеблагого!’
Евфросиньюшка-Зороастра в земные дни была исихасткой. В ней была проявлена древнейшая традиция, хотя матушка, возможно, того не понимала, опираясь на своих почаевских старцев и далекую наставницу Евдокию. Предпочитала о ней молчать, редко-редко упоминая в старческих беседах. Как мать-наставница дарами обязана была Савве и Иосифу Почаевским.
Учение о Божией Матери передавалось как устная традиция. Старцы особо не различали между догматическими лицами Троицы. Матенька Божия была им ближе. Знает и укажет. По ее ходатайству сходит Дух Святой. Ее особым образом обожает. На нее сошел в час Непорочного Зачатия. Ей дано особое право призывать его для рождения новых христов и богородиц.
Макарий Египетский творил Иисусову как святую заповедь, данную Царицей небесной. В оригинале звучала близко к нашему:
Христе истинный Боже,
Возлюбленный брачночертожный,
спаси мир и обожи.
На Руси Царицу нашу небесную обожали. Богородица – одно из самых священных слов в русском языке, несводимое ни к христианским, ни к славянским мифологемам. Имя таинственное, сакральное, пришедшее из неисповедимого солнечного далека. Большее, чем может вместить ум человеческий. Архетипическое.
Паломническая культура напрямую была связана с водимостью от Пресвятой Богородицы. Множество паломников обходили полстраны в поисках мест явления Божией Матери. Сколькие омывались, исцелялись на ее источниках! Среди старцев ходило поверье, выраженное в притче: ‘Помогла святая иконка? Не помогла? Внутрь себя надлежит смотреть. Во внутреннем своем Матерь Божию увидеть, чтобы в сердце начертался иконостас’.
В народе было богородичное причастие. Не получится литургическое, если в дороге или в остроге, или на Анзерском острове в прохудившемся бараке, или на каторге. Как быть, коли на столе хлеб да водичка да квас по праздникам? Трапезу благословил – вот и причастие.
Богородица с такими. Им и благодать дает: сама подобный опыт прошла. Несказанно премудра была и совершенно проста. Чем больше любишь, тем проще становишься. И чем нарциссичней, тем туманней и обольстительней.
Наш Христос из простонародья
Не боюсь писать о сектантиках. Наплевать мне на репутацию, не подделываюсь под фарисейское жлобье. Милы моему сердцу сектантики. Немилы церковники. Одни идут внешним путем, другие – внутренним. Одни выбирают историческую гору Синай, другие – живую Соловьиную гору. Одни – историческую Голгофу иерусалимскую, другие – живую, поныне длящуюся Вторую Соловецкую. Вторую просмотрели – Третья началась: к невинно осужденным применяют пытки, как в гестапо и застенках НКВД…
Христа сочли первым врагом Израиля и распяли за то, что отрицал еврейского бога. За это следует смертный приговор самого жуткого порядка, анафема четвертой, пятой степени (херем) и казнь.
Христос был великий помазанник, пришел от другого Бога и бесстрашно проповедовал другого Отца, чтобы спасти человечество. Да, спаситель, но не проиеговистского порядка – антииеговистского! Пришел спасти мир от Иеговы, на что Израиль ответил ему: если бы ты пришел славить Иегову, вознесли бы на престол как чудотворца…
Далек был наш Христос из простонародья от догматических штампов, вселенских соборов, панагий дрожащих на архиерейских пузах и зычных водосточно-трубных голосов. Приходил к странникам и обнимал облаком слезоточивой благодати, открывая им сердца.
Уловили фарисеи Христа в свои широко расставленные рыболовецкие сети. А Богоматерь перелопатить на свой лад не удается! Как не подчинилась на Соловьиной горе, укрылась от них, так и поныне сокрыта. Злобствуют на Нее тайком. То клеветнический трактат напишут, то постыдный догмат измыслят, а присвоить всерьез не могут. Потому инквизиторским оком считают сколько поклонов сотворил Богородице, сколько раз помянул Ее на молитве… и если хоть лишний раз в ущерб их фарисейскому Христу – анафема такому. ‘Еретик’ и вон из храма на растерзание властям. Но власти поумнели, не хотят с этим отребьем иметь ничего общего. Прожужжали все уши, надоели уже. По безмолвникам соскучилась Святая Русь!
Молчальники прекрасны. Кругом ушаты грязи, болтовня-болтушка, обжираловка да смехотворчество. А у этих лица благие, иконочки мироточат в катакомбных храмах. Такою тишиной и миром от них веет, что уходить не хочется. С полчаса пообщался – точно в саду райском побывал!
Ничего общего между духовными собраниями сектантиков и церковными магическими действиями. На литургиях храмовых свечки предназначены не столько торчать на паникадиле, сколько хоть чуть согреть внутренний холод теплотой молитвенной. А на радениях разжигаешься да загораешься, и входит в тебя дух Христа. И исполнен горячего желания создать агапу, вокруг тебя объединяются десятки. Благодарят, кланяясь в ножки: ‘Спасибо, дорогой добрый пастырь, что наставил на путь истинный. Смысл жизни обрели. С тобой Боженьку познали. Оставили преходящее и живем в человеческих телах как в вечности. Христос в люди ходил и нам велел!’
Среди сектантиков – доброта, братство, теплота, любовь. Божия Матерь среди них. В каменных храмах – отчуждение и страх, смешанный с любовью. Нечто несуразное и немыслимое, учитывая евангельское ‘любовь побеждает страх’. На страхе развивается противоположное – невроз, идолопоклонство.
Как дивно прост наш Добрый Отец, стучащийся в двери крестьянских домов в образе простого странника с благодатным старческим ликом!